«О той войне незнаменитой…»

Так афористично определил начавшуюся семьдесят пять лет назад советско-финскую войну Александр Твардовский, ее непосредственный участник. Незнаменитая, незаметная, почти забытая… Каков был ее социальный замысел, в чем исторический урок для нас, ныне живущих?

Нападение по расписанию

Согласно секретному протоколу к советско-германскому пакту от 23 августа 1939 года Финляндия наряду с восточной частью Польши и странами Прибалтики была отнесена к сфере интересов Советского Союза. И ее судьба была предрешена. Однако, как выяснилось, лишь казалось, что предрешена… Попытка Сталина путем прямого давления добиться от финского руководства территориальных уступок оказалась тщетной. 3 ноября 1939 года на встрече с финской делегацией Молотов заявил: «Мы, гражданские лица, не достигли никакого прогресса. Теперь получают слово солдаты».

В советской печати усилилась антифинская пропаганда. Журнал «Пропагандист и агитатор РККА», напомнив, что первое финское правительство, возглавлявшееся Пером Эвиндом Свинхувудом, Ленин называл «свиноголовым», многозначительно напоминал: «Не мешало бы финским свиноголовым вспомнить о непрочности своего тыла. Не пора ли заткнуть рот этим зарвавшимся «воякам»?». Повсеместным жупелом советской пропаганды стали мифические «белофинны».

27 ноября было опубликовано сообщение советского правительства о провокационном обстреле финнами советских войск в районе деревни Майнила. Тогда погибли трое и были ранены шестеро красноармейцев. На самом деле «обстрел» был провокацией советских спецслужб, использовавших опыт гитлеровцев в нападении на Польшу…

Утром 30 ноября войска Ленинградского военного округа после тридцатиминутной артподготовки перешли в наступление на 1600-километровом фронте от Белого моря до Финского залива. Советская агрессия сопровождалась пропагандистской подготовкой. В материалах политуправления округа утверждалось: « Мы идем не как завоеватели, а как друзья финского народа. Красная армия поддерживает финский народ, который выступает за дружбу с Советским Союзом».

Накануне вторжения по всей стране прошли митинги и собрания, одобряющие нападение на Финляндию. Так, жители села Погадаево Нижнеилимского района Иркутской области приняли резолюцию: «Пора проучить поджигателей войны, зарвавшихся цепных псов империализма. Мы твердо уверены, что наши сыновья и братья — бойцы Рабоче-Крестьянской Красной армии — вместе с угнетенными трудящимися Финляндии сумеют надеть «смирительные рубашки» на сумасшедших финских шутов гороховых». Поэт Анатолий Ольхон в стихотворении «Обручальные кольца» рассказал о патриотическом поступке иркутской семейной пары, передавшей обручальные кольца на войну с белофиннами:

Эти кольца сверкают в снарядах,
Эти кольца впаялись в клинки,
Штурмовые срезают отряды,
Белофинские рушат полки!»

Гладко было на бумаге…

Советские войска, корабли Балтийского и Северного флотов, Ладожской флотилии и авиация, многократно превосходившие противника (по числу танков — аж в 24 раза), должны были «в короткое время разгромить противостоящие сухопутные и морские силы противника» (из распоряжения наркома обороны Ворошилова). А согласно «Плану операции по разгрому сухопутных и морских сил финляндской армии» Суоми должна была капитулировать через две недели, а вся территория, включая Хельсинки, должна быть оккупирована 21 декабря — к 60-летию Сталина.

Не сомневаясь в победе, советское руководство разработало план «советизации» Финляндии. В день нападения по московскому радио прозвучало обращение ЦК компартии Финляндии к «трудовому народу» с призывом к «созданию правительства левых сил». На другой день Москва создала Народное правительство Финляндской Демократической Республики во главе с секретарем Коминтерна Отто Куусиненом. Министр обороны,  комдив Красной армии Аксель Антилла, который еще за месяц до начала войны сформировал из советских финнов и карелов первый финский корпус, отдал приказ об изменении русских фамилий на финский лад: комбриг Романов стал Райкосом, начальник политотдела Терешкин — Тервоненом, Прокофьев — Прокконеном…

1 декабря был занят приграничный поселок Терийоки, почти полностью сгоревший. «Впервые я увидел Терийоки, пожарища, двухэтажные печи, торчащие на пожарищах. У дороги валялись убитые и раненые, еще живые лошади» — такой увидел Александр Твардовский «столицу» ФДР, где в единственном уцелевшем здании заседало народное правительство. В принятой им «Декларации»  говорилось: «Первому финскому корпусу предоставляется честь принести в Хельсинки знамя Финляндской Демократической Республики и водрузить его на крыше президентского дворца на радость трудящимся и на страх врагам народа».

Еще через день Куусинен в Москве подписал договор «о взаимопомощи и дружбе между СССР и ФДР». Была создана, как казалось советскому руководству, легитимная основа захвата Финляндии. Но и это стало очередным миражом. Марионеточное правительство Куусинена просуществовало чуть больше месяца, а 22 января 1940 года оно «дало свое согласие» на переговоры СССР о перемирии с правительством в Хельсинки.

Суоми совершает чудо

С первых дней войны начались непредвиденные трудности. Финны, воевавшие «за дом, религию и родину» (официальный лозунг), получили поддержку большинства стран. На стороне Суоми воевало 11 тысяч добровольцев. Советский Союз, как агрессор, был исключен из Лиги Наций, вслед за исключенными ранее Германией, Японией, Италией. Гитлеровская Германия и была едва ли не единственным нашим союзником. Рейх по просьбе Москвы эвакуировал советскую колонию из Хельсинки, охранял здания и имущество полпредства и представлял интересы СССР в Финляндии. Позднее Германия предложила помощь в обслуживании и ремонте советских подлодок. Выступая в рейхстаге 19 июля 1940 года, Гитлер заявил: «Германия хотела помочь Советскому Союзу в войне с Финляндией, так как мы находимся в дружественных отношениях, но русско-финляндский мир в последнюю минуту сорвал этот план».

В начале февраля 1940 года, сосредоточив 27 дивизий, тысячи орудий и танков, советские войска с трудом прорвали линию Маннергейма, но о захвате Хельсинки не могло быть и речи.  Мирный договор,  подписанный 12 марта, был тем пределом, который не могла преодолеть ни одна из противоборствующих сторон.

105-дневная война нанесла нашей стране большой урон: по официальным данным — невосполнимые потери (убитые, пропавшие без вести и умершие от ран)  составили 131 476 человек, 158 034 военнослужащих получили ранения и обморожения. Потери финнов — 23 тысячи невосполнимых потерь и около 44 тысяч раненых и обмороженных. К числу наших потерь следует отнести уничтоженную  и поврежденную технику: почти 4 тысячи танков, 300 самолетов. На войну было потрачено 7,5 млрд рублей, что превышало годовой бюджет 1940 года (5,8 млрд).

Но война закончилась не для всех — более 50 тысяч советских военнопленных, возвращенных Финляндией, были помещены в фильтрационные  лагеря. Там  выявлено 414 человек, завербованных финской разведкой, причем 232 из них были расстреляны, а большинство побывавших в плену осуждено к заключению в ГУЛАГе  сроком от пяти до восьми лет. Оправдано 450 — на них не нашлось компрометирующих материалов. Таким был замысел и не совпавший с ним итог, а отсюда урок  — не давать «слова солдатам». Он актуален и сегодня.

Владимир Томилов, специально для «Байкальских вестей»

На фото: Лицом к лицу. Финский и советские пулеметные
расчеты в зимней войне 1939—1940 годов